Неисправимый романтик с компасом и рюкзаком
В нашем городе, да и вообще в Псковской области, геологи – редкость, а вот мне довелось близко знать такого человека, и не только знать, а быть ему не больше не меньше – родной дочерью. Сейчас он на пенсии, а в 70-е и 80-е годы папа работал геологом в горно-обогатительном комбинате, находящемся в далёком сибирском посёлке на севере Иркутской области.
Итак, знакомьтесь, мой отец, Виктор Александрович Васильев.
…В начале 60-х порховские мальчишки, как, впрочем, и юные жители всего СССР, мечтали стать либо космонавтами, либо геологами. Уж очень интересными и романтичными представлялись им эти профессии. Только вот детские мечты для большинства детей 50-х–60-х годов так и остались мечтами. Конечно, космонавтами стать у них не получилось, а вот геологов, по крайней мере, двоих, я знаю лично. Об одном из них, уроженце Порхова, Василии Алексееве, я уже рассказывала нашим читателям. А вот написать об отце до сих пор как-то не удосужилась. Но всё же решила отбросить ложную скромность, ведь таких неординарных людей, как папа, не так уж и много.
Витя Васильев родился вскоре после войны. От своих друзей, попадинских мальчишек, ничем особо не отличался, разве что был чуточку настойчивей, упрямей, целеустремлённей. Как все его ровесники, летом до одурения купался в Шелони, ловил раков, гонял по пыльным улицам металлический обод от бочки, ходил по грибы в Поповы Кусты, помогал родителям, следил за младшим братишкой.
Учился хорошо, однако в какой-то период появились проблемы с математикой. Строгий учитель грозился оставить строптивого подростка «на осень», и тогда Витёк сделал невозможное – за лето вызубрил учебник от корки до корки, разобрался со всеми тонкостями этой сложной науки, прорешал сотни задачек, по-настоящему влюбился в «царицу наук» и в следующем году стал… лучшим математиком школы №1, даже на Доске почёта «висел»! Он ещё раз доказал справедливость русской пословицы о том, что упорство и труд всё перетрут.
А вот география, физика, химия и биология давались Виктору легко. Но помимо природных способностей, в освоении этих наук важную роль сыграли учителя. До сих пор Виктор добрым словом вспоминает своих педагогов, которые подготовили его к вступительным экзаменам в Ленинградский горный институт (ЛГИ имени Г.В. Плеханова, ныне Санкт-Петербургский горный университет) так, что он преодолел огромный конкурс и был зачислен на геологоразведочный факультет с первого раза.
Когда Витя впервые пришёл на занятия в институт, то обомлел: большинство однокурсников поступили сюда после армии или по окончании профильных техникумов. Вот как в Порхове учат!
Потом был трудная, но чертовски интересная учёба, полная приключений студенческая жизнь, увлекательная практика в разных точках СССР, и в том числе в Восточной Сибири. Эти места, удивительные по своей красоте и богатству природных ресурсов, навсегда влюбили в себя порховского паренька. Поэтому во время процедуры распределения (существовала такая штука в бывшем Советском Союзе – полезная, знаете ли, вещь!) он, не задумываясь, указал точку на карте – Восточная Сибирь, ГОК (горно-обогатительный комбинат) «Мамслюда».
Так он оказался в посёлке с труднопроизносимым названием Согдиондон, что в переводе с языка местных жителей – эвенков означает «долина ветров». Вместе с ним, как жена декабриста, в Сибирь отправилась моя мама. Там своё детство провели и мы с братом.
…Сколько раз я перебирала в руках этот волшебный минерал – слюду мусковит, сколько разделяла твёрдый камень на тонкие прозрачные пластинки… Если от минерала отделить стопку пластинок побольше и прислонить к глазам, получатся солнечные очки, если разделить на совсем тонкие слои и разломать их на мелкие части, будут сокровища пещеры Аладдина или суп для кукол – в зависимости от настроения. Мы, дети геологов и горных рабочих, слюдой играли. До поры до времени малышню не интересовали особенности добычи полезных ископаемых и использование их в промышленности, всё это мы узнали потом, когда школьные учителя стали организовывать для нас экскурсии.
Несколько раз папа брал меня на работу. Мы с ним спускались в штольни; пренебрегая правилами безопасности, рабочие катали меня в вагонетках с породой – так назывались камни, из которых потом женщины в цехе обработки выбирали слюду.
К месту работы, «на гору», как говорил папа, он добирался пешком. Иногда за день на своих двоих преодолевал немыслимые по моим понятиям расстояния – по 20, а то и по 30 километров. Отправлялся в тайгу один, не брал с собой даже собаку, становился собранным и серьёзным. Как он отыскивал богатые залежи, которые, естественно, находились глубоко под землёй, для меня до сих пор остаётся загадкой, но всякий раз его прогноз оказывался точным. Горняки бурили скважину и извлекали на свет божий кусок богатой слюдой породы.
–Ну, Александрыч, ты будто нутром слюду чувствуешь! – качали головой опытные рабочие.
В то время, в конце 70-х и начале 80-х, слюда была чрезвычайно востребована. Где её только не использовали: как диэлектрик в радиотехнической, военной, космической промышленности, в строительстве, производстве обоев и даже для изготовления косметических средств. А уж ламповый телевизор 80-х годах был в каждой уважающей себя семье! Так вот, эти самые лампы невозможно было сделать без слюды, геологическим изысканием месторождений которой занимался мой отец Виктор Александрович Васильев.
...В начале 90-х отец вернулся в Порхов. Слюда стала никому не нужна. Добыча этого ценного минерала пришла в упадок. В Порхове папа работал на известковом заводе, потом в ГДРСП, затем ушёл на пенсию. Но до сих пор он вспоминает годы, проведённые в Восточной Сибири, как самые лучшие времена в своей жизни и надеется, что слюда ещё понадобится людям.
Юлия ЧУБАРОВА,
фото из семейного архива