Счастливый человек
А начиналось все у него, сына простого рязанского крестьянина, как и многих его ровесников, с призыва «Комсомолец – на самолет»: аэроклуб, после него – призыв в Красную Армию в мае 1941 года и военная авиашкола.
Грянула война. До мая 1942 года Гавриил Николаев – курсант Таганрогской военной авиашколы.
«Изучали матчасть ИЛ-2, - вспоминает он, - а летать не летали. Поднимались в воздух на СБ, на стареньких Р-5. Потом нас перевели в Чкаловскую область. Там мы освоили ИЛ-2 основательно. Немец уже отступал, и нас перевели в Ворошиловградскую область.
Было нас 83 курсанта. Из них лишь трое: Сашка Колдаков, Чебриков и я стали круглыми отличниками. Все выпустились младшими лейтенантами, а нам троим дали звание лейтенанта».
В октябре 1944 года я прибыл в 174-й гвардейский штурмовой авиационный полк (ШАП) Первого Белорусского фронта в командование 11 гвардейской штурмовой авиадивизии. Авиацией там командовал генерал-полковник Руденко. Воевал в эскадрильи Героя Советского Союза Бориса Мошкова. Когда в полк прибыл, удивились все – щелкопер, грач и лейтенант! А там сержанты, старшие сержанты воевали. Кто в чем, в обмотках, а я в новых сапогах приехал, в форме с погонами и так далее и тому подобное».
В чем-то нашему герою действительно повезло.
«16 апреля 1945 года нашу эскадрилью посылали бомбить Темпельховский аэродром в пригороде Берлина. Не долетев километров 60, нам передали, что наши войска взяли аэродром, и вернули домой. Больше с того дня боевых заданий не поступало. Последние бои затихли 8 мая, а мы закончили войну 16 апреля. Я счастливый человек», - говорит Гавриил Александрович.
Впрочем, не все так просто.
Вот он вспоминает свой первый боевой вылет в составе эскадрильи: «Я был ведомым слева от командира Мошкова. Потому как я был молодой, а нужно хорошо газом управлять, чтобы держаться в строю. А там уже «старики» - они знают, как держаться. И меня Мошков поставил слева, связь у меня была плохая, туман был пылевой. Настолько плотный, что самолет, когда взлетает, едва видно.
Мы взлетели, я начал убирать шасси – одно не убралось, вот ведь какое дело. Кое-как я расслышал: «Николаев, зайдите на посадку». Но я окончил училище, где не взлетали и не садились с полной боевой нагрузкой. Пустой ИЛ-2 весил более 6 тонн. А тут еще 400 кг бомб, 8 реактивных 82-миллиметровых снарядов, две 23-миллиметровых пушки, пулеметы. Да еще непонятно, откроется ли второе шасси. Короче, так как я эту практику не прошел, все это дело мимо ушей пропустил – рация-то работала плохо – полетел.
Шли мы на танковую группировку. Расчет был сделать два захода по противнику. Черта с два: зенитки как открыли огонь! «Старики», видимо, сбросили с первого аварийно и ушли на аэродром, а я по молодости сделал 2 захода. Зенитка – шестиствольное автоматическое орудие - оказалась против одного моего Ила. В итоге в одном крыле пробоина с полметра диаметром, и на второй плоскости – такая же. Самолет просел, я прибавил форсаж и со снижением взял курс домой. Задача – найти аэродром, я ж отстал от группы. Чудом увидел последний заходящий на посадку самолет.
Сел благополучно. Подбежал ко мне инженер и сразу говорит: «Николаев, вон там – овраг, отгони туда самолет и брось». Восстановить в полевых условиях его было немыслимо».
Лейтенанта Николаева пересадили на второй ИЛ-2, у которого оставшийся ресурс двигателя – всего 6 часов. Самолет с другими характеристиками – лишь с 4 реактивными снарядами, но с 37-мм пушками НС-37.
«Нажимаешь на гашетку, - вспоминает наш герой, – отдача такая, что самолет проваливается в воздухе.
На втором или третьем вылете – нас вновь подняли на ту же танковую группировку. И представьте, нас опять зенитки встретили. Стреляли уже по всей группе, но мне досталось больше: один снаряд пришелся по бронещечке фонаря кабины, а второй угодил в пушку. Не срикошетировал, а развернул ее ствол на 60 градусов. Стрелять я уже не мог. Когда вернулись, отдали должное немецким зенитчикам – в самом деле, был я на грани сбития. Опять! И снова никто в эскадрильи больше не пострадал. Так вот получилось.
Больше у меня эксцессов никаких не было».
Да, эксцессов, может, и не было. Была обычная штурмовая работа –так это называется. Но, поверьте, обычного в этой работе крайне мало. Что может быть обычного в том, что люди идут на смерть?
Как иллюстрация – приказ от 5 мая 1945 года о награждении Николаева Г.А. Орденом Красной Звезды: «При выполнении боевых заданий в сложной боевой обстановке: при сильном противодействии зенитной артиллерии и истребителей противника Николаев производил 3-4 захода на цель, снижаясь, для точности и эффективности поражения целей, до бреющего полета. Наиболее отличился при выполнении боевого задания: 16.4.45 г. произвел за день 4 успешных боевых вылета в район Франкфурт-на-Одере, Берлин, несмотря на массированный огонь зенитной артиллерии произвел 4 захода на цель. В результате точно сброшенными бомбами и пушечно-пулеметным огнем с бреющего полета уничтожил: 2 противотанковых орудия , 1 орудие зенитной артиллерии, 3 автомашины и свыше 15 человек живой силы противника. Самолет, имевший свыше 15 пробоин и повреждение рулей управления, привел и отлично посадил на своем аэродроме». Что тут добавишь?
Но Гавриил Александрович добавляет:
«За 7 месяцев боевой работы до 16 апреля 1945 года я сделал лишь 13 боевых вылетов Почему так мало? Наш полк был сильно потрепан в боях. За техникой летчики летали в Куйбышев. Пригонят 2-3 самолета, а тут уже новые неисправные машины. Полк в результате мало работал, почти все время находился на пополнении. 13 боевых вылетов за 7 месяцев – это очень мало, это чепуха.
Друг мой по училищу, Сергей Вадин, представь себе, получил Героя. Я попал в 174 полк, а он - в 175-й. Их полк был работоспособный, бомбил Познанскую цитадель, где были сосредоточены 10 тысяч фашистов. Делали до 9 боевых вылетов в день, тем более ни вражеских самолетов, ни зенитной артиллерии врага не было. Вот мой друг и сделал 101 боевой вылет и получил звание Героя. Я же попал в потрепанный полк, такие дела».
Впрочем, никакой обиды наш герой не держит, тем более Сергей Вадин – его друг, а случай и удача – непременные спутники жизни любого человека. Главное – Победа и то, что остался в живых. А еще – встретил там, на чужой земле свою вторую половинку, Елену.
Брак регистрировали в группе советских оккупационных войск в Берлине. Первый сын Лев родился в Германии, в г.Котбусе, в 1947 году, а второй – Аркадий (сейчас живет в Анапе) – в Дрездене в 1948 году.
Жена – Елена Николаева – также фронтовичка, наша известная поэтесса, член Союза писателей России, умерла 4 года назад. Похоронена на кладбище в Жижице.
Вечная ей память и земля пухом, а Гавриилу Александровичу и его сыновьям – долгих лет и, конечно, здоровья!
А. НИКОЛАЕВ.
