«Мы тоже были…»

Конечно же, «Памятные встречи» составлены осторожно с оглядкой на время, умно расставлены «необходимые» акценты, присутствует толика авторского честолюбия, которое служит Алтаеву некой охранной  грамотой — поэтому стоит только сожалеть, что не сохранилось ни одной звукозаписи с её беседами или застольными рассказами. А рассказать о знакомых ей людях, имена которых составляют славу нашего Отечества, она разумеется умела.
В Литературно-мемориальном музее Ал. Алтаева сохранился простенький письменный стол Маргариты Владимировны. О котором она оставила следующую запись: «...Хотелось днём, когда наши враги — клопы и тараканы отдыхали от ночных хлопот и боёв,  продолжить начатую повесть за стареньким привычным мне письменным столом, купленным когда-то за гроши на рынке. Сколько за жизнь я сделала за ним работ! Я чувствовала к нему, как к живому существу, глубокую благодарность. Но сумела отблагодарить его только шутливыми виршами в подражание Беранже!.. Мой старый стол, товарищ мой короткий, не покидай, не покидай меня, тебя люблю, свидетель жизни кроткий, ты жил со мной мечты мои храня.» Так вот на этом столе, помнящим много тайн из жизни его владелицы, находится небольшой музейный экспонат — старенький металлический колокольчик с чёрной деревянной ручкой, в старину его, обычно, использовали, чтобы позвать прислугу. Когда в музее происходят какие-нибудь встречи, концерты — он оживает, извещая о начале мероприятия, приглашая гостей занять свои места. Для Маргариты Владимировны этот колокольчик был очень дорог, как память о близкой и талантливой женщине  — Александре Николаевне Толиверовой, которой он и принадлежал.
Первое знакомство 17-летней Маргариты с А. Пешковой-Толиверовой, издательницей детского журнала «Игрушечка», произошло тоже в декабре 1889 г., когда осмелевший начинающий автор принёс для печати в редакцию свою вторую сказку «Бабочка и солнце». Потом Алтаев станет завсегдатаем в доме Толиверовых, будет вести беллетристический отдел журнала, а её друг геолог-географ А. Нечаев — научный. В редакции Толиверовой Алтаев познакомится с известными русскими писателями: Н. Лесковым, И. Буниным, Т. Щепкиной-Куперник, В. Немировичем-Данченко, а также художниками, артистами и др. известными людьми своего времени. Несмотря на разницу лет, Маргарита  стала настоящим другом для Александры Николаевны, а с её дочерью Верой (псевдоним Толиверова был составлен из имён детей — Толи и Веры) поддерживала отношения всю свою жизнь, поэтому она одна из первых познакомилась с римскими дневниками Александры Николаевны, хранящимися теперь в архивных фондах Пушкинского дома в Санкт-Петербурге. В «Памятных встречах» Маргарита Владимировна привела фрагменты из этого дневника и описала рассказ о смелом поступке 25-летней А. Пешковой-Толиверовой, спасшей от казни друга народного героя Италии Дж. Гарибальди. «Эту же историю, много раз читанную, я с гордостью рассказывала своей спутнице, когда мы бродили по узким лестницам и переходам замка Св. Ангела в Риме.
«Вечный город» Рим хранил немало тайн: тюрем, застенков и камер для пыток. И везде скользили чёрные тени иезуитов, называвших себя «псами господними», — пишет Алтаев в ранней черновой рукописи. Но страшнее всех тюрем был замок Св. Ангела.
«В одной из таких каменных ям, после ментанской  битвы, сидел адъютант и друг Гарибальди — Луиджи Костелаццо. Сырая ловушка. Могильная тишина и вечный сумрак. Только звук падающих с потолка капель воды да шуршанье крыс в прогнившей соломе нарушает безмолвие.. А в окне, высоко, за крепкой решёткой, свет, свобода, жизнь…
Порой на заре приходят за соседом. Приходят, чтобы вести заключённого на казнь. Загремит замок, послышится стон или рыдание, а потом наступит молчание, более страшное, чем смертный крик. Это ждёт и Луиджи Костелаццо. Вчера ему объявили смертный приговор. Через 2 дня… Надежды на спасенье нет. Через 2 дня на заре все будет кончено и с ним…
Костелаццо не подозревал, что в этот самый час молодая русская женщина стояла перед комендантом тюрьмы и молила:
— Разрешите... ведь это будет последним моим свиданием с женихом... Будьте человечны!
 Из синих глаз женщины неудержимо текли слёзы. Трудно было отказать просительнице. И он разрешил.
Не в урочный час Костелаццо увидел приближение тюремщика. Что это? Ведь до исполнения приговора осталось 2 дня?
Неужели с ним поторопились палачи?
Щёлкнул замок; завизжала дверь на ржавых петлях. Тюремщик. Рядом с ним жандарм и какая-то женщина с лицом, залитым слезами. Кто это?
 Прежде чем Костелаццо успел опомниться, женщина бросилась вперёд, обвила его шею руками и сказала на чистейшем итальянском языке:
—  Мой Луиджи… мой дорогой… Я просила коменданта дать мне с тобой проститься...
И прижалась к его груди… Кастелаццо почувствовал, как за ворот его рубашки скользнула сложенная бумажка…  Это была записка от Гарибальди. Вождь сообщал Костелаццо план побега из замка Св. Ангела.
Этот план был задуман давно, но не находилось смелого человека, который передал бы его заключённому. Ни одного из гарибальдийцев не пустили бы в тюрьму… Перед самой казнью Костелаццо бежал».
В «Памятных встречах» Алтаева эта сцена описана более мастерски — образнее, живее, но даже простенький пересказ там — под многовековыми сводами этого замка-музея заставлял  как–то иначе думать о сегодняшней жизни, о России, об ушедших людях.
В каждом музее, кроме экскурсовода, говорит пространство, говорят стены, говорят книги и портреты, личные вещи ушедших людей и рефреном всегда звучит — «мы тоже были».
Имена многих не на слуху, их жизненные истории канули в Лету, но они были… и есть.
Воистину были — писательница М. Ямщикова (Ал. Алтаев) (1872-1959), А. Пешкова-Толиверова (1842-1918) — первая переводчица Лермонтова на итальянский язык, издательница нескольких женских и детских журналов, красавица, служившая моделью многим русским художникам, и А. Нечаев (1866-1921) — учёный-натуралист, писатель. Кстати, это он откроет писательнице плюсские просторы, когда летом 1895 г. впервые привезёт её с маленькой дочерью Людмилой в Лосицы.
Позже Алтаев напишет хронику этих мест и посвятит им много глубоких и проникновенных слов: «Я люблю Гдовщину, её леса, поля и прозрачную глубь реки Плюссы; милую Гдовщину, овеянную седыми преданиями, с её братскими могилами, оставшимися от древних битв, с её «подмогильем-городищем», с языческими могилами и кладами, с её своеобразным говором, присловьями, голошеньем — «лелеканьем», свадебными обрядами, старыми песнями, с её приветливым народом, с лаской и покоем, разлитым во всей природе.».
 Т. Степанова,
заведующая музеем Ал. Алтаева в Логу.
Фото из архива редакции.