Воспоминания о войне
Служил я в 4-й Гвардейской стрелковой дивизии. Ее формировали в городе Владимир (сентябрь 1941г.). Набрав целый эшелон, подготовленных к боям воинов нового пополнения, направили их под Ленинград, в том числе и меня. Эшелон к фронту продвигался быстро. Мы проехали этот путь за 3 дня. Выгрузили нас под Старой Руссой, не доезжая до фронта около 80 км.
В бой нас сразу не пустили, а направили в леса, где соблюдая все правила маскировки, мы разбили свой лагерь. В лагере мы продолжали обучение стрелковому делу, обороне, штыковому бою и т.д. Словом, были в резерве, готовились к боям.
Но однажды на рассвете мы были подняты по тревоге. Переправившись через реку Волхов, направились к линии фронта. Так мы прошли более 20 км к передовой линии. Ее было слышно, часто бомбила авиация, обстреливали из орудий. На рассвете следующего дня мы вступили в бой. Это было в районе Мясного бора, свое название он оправдал, убитых были сотни тысяч. Оказалось, что мы выручали 2-ю Ударную армию, которая могла попасть в окружение. Бои были упорные, но, в конце концов, задачу мы свою выполнили. Свежими силами нашей дивизии были «разогнуты» дуги подковы, почти зажавшие нашу армию. Так провоевали мы на этом участке в течение месяца. Воевал я тогда минометчиком. В задачу входило донести и установить на поле боя опорную плиту миномета с лафетом, весом около 20 кг, а в бою опускать мины в ствол миномета.
Здорово потрепанных вывели нас на переформирование. Осталось от нашего батальона несколько человек, в том числе и я. По счастливой случайности я не был даже ранен. Только в двух местах была прострелена шинель. За бои под Ленинградом меня командир обещал представить к ордену Красной Звезды.
В июле месяце 1942 года нашу дивизию пополнили новыми силами. Это были, в основном, молодые парни или прибывшие из госпиталя уже обстрелянные бойцы. Здесь были также бойцы, которые, как и мы, остались в живых из разбитых ранее частей. В начале августа 1942 года тремя эшелонами нас направили к Сталинграду.
Ехали без остановок и днем, и ночью. Прибыли в город Калач-на-Дону. После разгрузки, скрытно ночью совершили марш около 80 км. Чтобы было понятно: мы прибыли 16 августа, так что ночи были уже длинные. Такой марш для человека, неподготовленного специально, очень тяжел. Да он собственно для нас таким и был. Люди засыпали на ходу. Более сильные бойцы помогали слабым. Шли тесным строем, и это здорово помогало. Пить негде было. Шло ведь несколько тысяч человек. Успевали попить те, кто шел в первых колоннах, остальным уже не хватало воды, в попадавшихся не так часто колодцах. Пыль стояла неимоверная. Она разъедала глаза, нос. От ремней амуниции появились язвы. Ведь каждый боец нес на себе кроме оружия и противогаза еще личные вещи, боекомплект, шанцевый инструмент, скатку - чего только не было на нём. Я ещё тащил, со своим первым номером, Николаем, противотанковое ружье весом чуть меньше 20 кг. К тому времени меня обучили обращаться с ПТРом. Во рту образовывалась солёная корка. Язык распух, и тяжело было дышать. Как дошли, не представляю.
Вечером всё же пришли к Тихому Дону. Это большая река. Названия места не припомню. Немцы нас уже засекли и начали потихоньку обстреливать. К реке нас не пустили, а так хотелось искупаться. Нас остановили на арбузной бахче. Для нас это было некоторым облегчением, все арбузы вмиг переели, а на картофельном поле набрали в вещмешки картофель. В сумерках нас начали переправлять на различных плавсредствах на противоположный берег Дона. Немцы, как узнали об этом, начали интенсивный обстрел переправы. Несколько лодок и плотов на моих глазах было потоплено. Бойцы, кто вплавь, кто, как мог, добирались до противоположного берега. Там были немцы. Но наши уже удерживали небольшой плацдарм на занятом ими берегу реки. Плацдарм был примерно 200 метров в ширину от берега и 1000 метров вдоль берега.
Немцы пытались остатки наших бойцов сбросить в Дон, но вовремя переправилось наше подкрепление. Установили мы свои пулеметы, минометы, ПТРы на боевые позиции. Орудия крупного калибра остались на той стороне. Они поддерживали нас своим огнем и не давали немцам подняться в наступление. Закрепились мы за ночь как могли, отрыли свежие траншеи и окопы. Немцы постоянно стреляли и освещали наши позиции ракетами. Так что закрепление было относительное.
На рассвете все затихло. Видимо немцы готовились к наступлению. Так оно и оказалось. Но что это? Мы увидели ряды детей, женщин, стариков, а за ними фашистов в черных мундирах. Это были лучшие части Гитлера, они назывались эсэсовцами. Толкая в спину пленных русских, видимо согнанных с ближайших деревень, эсэсовцы рассчитывали, что мы не будем стрелять по своим, рассчитывали на то, что мы сдадимся. Но наши командиры тоже не лыком шиты. Они приказали пулеметчикам с противоположных флангов отсечь фашистов от русских мирных жителей. Эсэсовцы были пьяны. Они кричали на ломанном русском: «Русс сдавайсь, хозяин пришол». Мы открыли огонь, заставили их залечь. Эта атака была отбита. Несколько фашистов даже взяли в плен. В целом за это утро было отбито пять немецких атак. И все время, теряя на поле боя своих, фашисты откатывались все дальше от Дона.
Мы тоже потеряли много бойцов и командиров. Таким образом, с этого момента войсками Донского (затем переименован в Сталинградский) фронта (командующий фронтом - Рокоссовский К.К.) началось окружение немецких войск под Сталинградом.
Постепенно, с тяжелыми боями, в трудных условиях осени, а затем зимы (спать часто приходилось прямо на земле в мороз и непогоду, постелив ветки деревьев, ими же и укрывшись, повзводно, тесно прижавшись друг к другу - внутри тепло, а с краю прохладно), наши войска сжимали кольцо вокруг группировки немецких войск под Сталинградом.
На Сталинградском фронте я провоевал до декабря 1942 года. Перед последним из моих боев под Сталинградом ужинаем мы, три товарища-бойца, у костра. Зашёл разговор о дальнейших наших судьбах. Петр говорит: «Лучше пусть меня убьют, чем ранят». Николай говорит: «Нет, я хочу жить, даже, если останусь без рук и ног». Я сказал: «Пусть меня покалечат, в руки, ноги ранят, но хотя бы хромой, без пальцев и с осколками в теле, но был бы жив». Так оно и случилось с нами. Подбили мы один немецкий танк, а второй попал в наш ПТРовский расчет.
Я был тяжело ранен и направлен вначале в полевой госпиталь на излечение, а затем вывезен с другими тяжелоранеными в глубокий тыл. Силы мои восстанавливались медленно. Подлечили меня основательно, и я смог, наконец, встать на ноги, только вначале не на свои, а на деревянные. Это были костыли. Из армии меня уволили подчистую, что называется. В госпиталях я провел больше года. Так тяжело ко мне возвращались мои силы.
За это время немцам уже здорово досталось на многих фронтах. Их отогнали почти к прежним границам нашей Родины. Из госпиталя я поехал прямо в Великие Луки. Он был только что освобожден от немецко-фашистских захватчиков. Фронт проходил через Новосокольники. Немцы часто еще бомбили почти полностью разрушенный город, особенно железнодорожный узел.
Так как я до войны работал в железнодорожном ОРСе бухгалтером, то в это трудное время я свои силы применил там же, в бухгалтерии. Да и больше я пока ничего не мог выполнять, так как был инвалидом 2 группы.
Так вот и закончилось моя служба в армии. И вижу я теперь, что не зря я пролил кровь в боях с иноземными захватчиками, не зря оставил здоровье на полях сражений. Все это для того, чтобы вы, дети, были счастливы сейчас, чтобы наш родной город был все краше и краше. На ваших глазах он хорошеет, а ведь совсем недавно были одни развалины и пепелища. И я хочу вам пожелать, чтобы на вашем веку не было такой страшной войны. Растите смелыми, дружными. Учитесь прилежно, чтобы ваши силы и знания были направлены для улучшения дальнейшего благосостояния нашей могучей и прекрасной Родины. Любите свою Родину, как ее любили ваши отцы и деды, ведь без любви к своей Родине они не смогли бы разбить врагов и выгнать их за наши пределы.
Записал А.А. ЛЕВЧЕНКО.
