Художник В.С. Кучеровский

– Я родился 22 июня 1931 года, – начинает свое повествование Василий Семенович, – в деревне Кучерово Самсоновского сельского совета Новоржев-ского района. Теперь-то моей деревни уже давно нет, как и нет всех близлежащих селений – Самсонихи, Грома, Мелково, Харлапово…
У моего дедушки было десять детей, то есть у моего отца было шесть братьев и три сестры. Старший брат погиб в Первую Мировую войну, младший – в Великую Отечественную… Среднего забрали в 1937-м…
В большой семье много рабочих рук, поэтому наша родня и не помышляла идти в колхоз. Да и многие крестьяне вовсе не спешили надеть на себя колхозное ярмо. Однако в 1934 году «терпение» советской власти лопнуло, и она стала «наводить порядок» с помощью НКВД. Поэтому однажды мой отец Семен Васильевич собрал свой нехитрый скарб и с женой Евдокией Васильевной и трехлетним сыном (мной), от греха подальше, переехал в Ленинград.
Вначале отец работал простым дворником (дворникам полагалось бесплатное жилье), однако перед войной он уже «поднялся» до уровня управдома. Я рос ленинградским мальчишкой (жили мы, кстати сказать, на Большом проспекте Петроградской стороны), но каждое лето проводил в родных местах, поочередно гостя то у дедушки с бабушкой, то в семье своего крестного, Василия Андреевича Андреева, у которого было три сына.
Дядя Вася работал кладовщиком на Иваньковском пивоваренном заводе (сегодня от него даже камешков не осталось), где производилось и безалкогольное пиво. 22 июня 1941 года мне должно было исполниться десять лет. С дружками мы запасли баклажку этого пива, приготовили в палисаднике «стол» и собрались весело отметить мой день рождения. Но только мы разлили это пиво по стаканам, как вдруг за забором кто-то крикнул: «Война!..»
– Моего отца мобилизовали в первый же день Великой Отечественной, – продолжает Василий Семенович. – На вокзале он сунул денег проводнику пассажирского поезда, и проводник в Сущеве дал нам телеграмму. Так мы уже 25 июня узнали, что папа ушел на фронт и что он нам советует остаться в деревне. Мы и остались… Никому же в голову не могло прийти, что всего через месяц после начала войны немцы захватят всю Псковскую область и подойдут вплотную к Ленинграду!
Все мои родственники и дядя Вася-крестный помогали партизанам. Даже мы, мальчишки, помогали, чем могли: выведывали, где стоят немцы и сколько их, собирали для партизан патроны по полям да много еще чего… У меня ведь и бумага есть, подтверждение (написанное уже после войны одним из партизан и заверенное в КГБ), что я участник партизанского движения...
Дядя Вася, например, был на связи с партизаном Василием Назаровым. Тот по ночам приходил к Андреевым за разведданными, за хлебом… Кто-то донес немцам, что дядя Вася помогает партизанам; к нам явились полицаи и устроили засаду. И именно этой ночью должен был прийти Назаров! Тетя Саша всю ночь протряслась от страха: если бы связь с партизанами подтвердилась, расстреляли бы всех – и взрослых, и детей… На наше счастье, Назарова предупредили, что в Кучерово полицаи. Засада «не сработала», и в тот день смерть обошла нас стороной...
Но однажды дядю Васю все-таки арестовали и увезли в Кудеверь. Тетя Саша узнала, что переводчиком там служит эстонец, и он приятель ее соседа-эстонца. Недолго думая, она с помощью родни собрала взятку – ведро меду, самогонку, валенки, шерстяные платки, – и через соседа передала это переводчику. И что же? Дядю Васю выпустили!..
– Как только Новоржевский район освободили, мы вернулись в Ленинград. Я всё ждал отца с фронта, но он не вернулся… Чтобы выжить, мы с мамой переехали из города в Сестрорецк, к ее родне. Здесь, на земле, было легче прокормиться: мама завела огород, посадила картошку… А еще я очень благодарен сестрорецким учителям-мужчинам, которые приглядывали за нами, хулиганами (ведь все мы были безотцовщина!). Они не дали нам пропасть на улице: заставляли посещать всевозможные кружки, развиваться физически и умственно, помогли найти свое место в жизни. Благодаря им, я поступил в училище и получил профессию.
Несколько лет я проработал в школе, но желание стать профессиональным художником пересилило. Поэтому в 1955-м я поступил в Ленинградский институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина. Когда в 1961-м, в год окончания института, встал вопрос, куда распределяться, мы с несколькими моими товарищами решили ехать на целину…
– Мне уже исполнилось 30 лет, надо было вставать на ноги. А целина – это новые люди, свежие впечатления и много работы! – вспоминает Василий Семенович.
С начала освоения целины прошло уже семь лет, многие совхозы окрепли финансово, много строили, в том числе и объектов культуры. А Дом культуры – это наглядная агитация, это дизайнерское оформление помещений, это живописные работы – картины – на стенах.
Встретили нас, художников, в Целинограде (теперь это Астана, новая столица Казахстана) очень хорошо. Поселили в специально построенном для нас 16-квартирном доме, где у каждого была своя мастерская. Москва следила за нашими успехами. Я, например, лично два раза встречался с Никитой Сергеевичем Хрущевым, когда он приезжал на целину!
Работы было много. Мы оформляли Дома культуры, детские садики, писали портреты целинников, выступали с лекциями… Я побывал во многих целинных совхозах с лекцией «Образ Ленина в искусстве», которая сопровождалась картинками из проекционного фонаря… Кроме того, я успел еще поработать в Целиноградском театре, ведь по квалификации я художник театрально-декорационнной живописи.
С 1963 года мы регулярно устраивали выставки наших работ – и тематические, и персональные – не только в Целинограде, но и в Ленинграде… В общем, жизнь кипела!
– На целине я прожил восемь лет. Там нашел и свое семейное счастье. Моя Маргарита Матвеевна закончила в Ленинграде институт культуры, и ее тоже распределили на целину… У нас родилось две девочки, Наталья и Вероника. Когда они подросли, встал вопрос об их учебе, духовном развитии… Мы решили вернуться в Ленинград.
Здесь с нового учебного 1970-го года я стал преподавать в Ленинградском высшем художественно-промышленном училище им. В.И. Мухиной.
«Муха» (так художники ласково называют свое училище) – многопрофильное специальное учебное заведение, готовящее художников монументального, декоративно-прикладного, промышленного и реставрационного искусства. Здесь я проработал 37 лет! Это училище закончила и моя дочь Вероника, и ее муж Владимир Бердышев. Сейчас они оба преподают в Псковском государственном университете на кафедре дизайна и искусств. У них растут две девочки, мои внучки Лиза и Марфа… А у другой дочери, Натальи, двое мальчишек, Филипп и Алексей, так что скучать мне на старости лет особенно не приходится...
И если бы не дети и внуки, было бы мне совсем худо – ведь моя Маргарита Матвеевна в 2011 году после продолжительной болезни ушла из жизни… Я и из училища ушел только потому, что жене был необходим постоянный присмотр…
С ее уходом во мне что-то оборвалось. Взял и все свои оставшиеся художественные работы передал Аукционному дому «Совком». Пусть эти работы распродадут, может, они кому-нибудь принесут радость…
Лето я по привычке провожу на даче в Прусах; дом здесь купила еще моя мама в 1980 году…
Я и сам стал прихварывать, почти никуда не хожу, поэтому очень рад, когда у меня живут дети и внуки, когда ко мне приезжают друзья…
Вадим ВЕЛЬКОВ.

Василий Семенович Кучеровский – ученик М.П. Бобышова, театрального художника, живописца и графика.
Михаил Павлович Бобышов (1885-1964) закончил в 1907 году рисовальное училище барона А.Л. Штиглица (будущую «Муху») под сильным влиянием художественного объединения «Мир искусства».
Художники «Мира искусства» считали приоритетным эстетическое начало в искусстве и стремились к модерну и символизму. Искусство, по их мнению, должно было в первую очередь выражать личность художника.
Мирискусники считали, что главное в художественной работе не политизированный сюжет, не «фотографичный» натурализм, а чувства автора. А свои чувства, эмоции художник передает красками, игрой света и тени, цветовыми «пятнами», необычной композицией…
…Конечно, пристрастия учителя не могли не сказаться на мастерстве Василия Семеновича. Поэтому, хотя в «большую жизнь» он вступил в разгар «строительства коммунизма», художественные работы даже «раннего» Кучеровского сильно выбиваются из рамок господствовавшего тогда в искусстве «социалистического реализма».
…Вот, кажется, совершенно в духе времени, полотно «Трактористы на целине» (1965). Однако, где рвущие тяжеленными плугами целину трактора? Где улыбающиеся лица механизаторов, выглядывающих из кабинок новеньких Т-74? Вместо этого – группа мужичков, читающих при свете фар тракторов какую-то газету... Широкие мазки, резкие цветовые пятна; ничего конкретного, даже лиц трактористов не видно. Но зато как чувствуется напряженность момента! В газете напечатано что-то важное для людей – может, это сообщение об отправке Никиты Хрущева на пенсию? Или о введении хозрасчета на селе в период косыгинских реформ? Неизвестно… Но мы понимаем, что жизнь этих людей должна поменяться к лучшему: кругом еще темно, но яркое пятно газеты предвещает перемены…
А вот «Улица провинциального города». И опять странный для тех лет «реализм»! Типичная окраина маленького городка, к которой вплотную подбирается рощица; возле дома (очень похожего на наш новоржевский «льнозаводской»!) ремонтные леса; на переднем плане – куча вырытой земли – то ли водопровод прокладывают, то ли дорогу ремонтируют. И в том, и другом случае дело хорошее. Но именно эта куча и создает у зрителя странное ощущение неустроенности, запущенности...
В 1965 году В.С. Кучеровский написал работу «Ленин и народ». Почти квадратный холст затонирован красным тревожным цветом. На нем – людские головы… Это митинг. Вот рабочий разводит в недоумении руки… Вот крестьянин доказывает свою правду… А вот солдат с винтовкой поднял вверх руку с кулаком. Люди возбуждены, они требуют разъяснений. И Ленин пытается ответить. Он в неудобной позе, левая рука в кармане (чтобы не выдавала волнение), вторая выброшена вперед в резком жесте… Ленину нелегко отвечать, но он – пытается, он ведет диалог, он объясняет и разъясняет... И мы тут же проводим параллели – с тогдашней партийной верхушкой, нынешней бюрократией, – страшно далекой от простых людей, от их надежд и чаяний… Кстати, на сайте Аукционного дома «Совком» эта работа Василия Семеновича первоначально оценена в 200 тысяч рублей – значит, этот сюжет востребован до сих пор…
Ах, как жаль, что черно-белые иллюстрации не могут передать колорит художественных работ художника, его чувства, его настроения!..
В.В.