Минувших лет живая память
«1 сентября 1945 года младшие внуки Василия Михайловича пошли в школу в первый класс. В этом же классе училась внучка Евдокии Панфиловны - Валентина. Борис в школу больше не ходил, он «большой», поэтому, помогал бабушке кормить семью.
На летних каникулах учительница Лариса Васильевна брала заказы на пошив одежды у крестьян из ближайших деревень. За выполненную работу она брала мёд и яйца, которыми рассчитывались деревенские. Двое маленьких детей Мила и Шурик, старики и больной муж нуждались в хорошем питании. Когда осенью опять открыли школу в д.Манистрово, она пошла туда работать, сразу в две смены. В послевоенное время в деревенской школе, в четырёх начальных классах у неё было 54 ученика! В том числе 36 – в первом. Каждому нужно уделить внимание, поводить руку и обязательно каждый день проверить тетради по арифметике и по чистописанию… Только Бог помогал ей держаться!
Кругом был голод, но считалось, что крестьянин выживет за счёт своего хозяйства, земли, леса, реки или озера. Чтобы получить доход от хозяйства, нужно было помимо рабочей смены, поворачиваться по-расторопней. Кроме того, за каждую скотинку в хлеве, нужно отдать государству налог. За корову 360 литров молока, за поросёнка кроме мяса нужно было обязательно сдать шкуру, за овец – шерсть, за кур – яйца и т.д. Учителя сдавали налог в пятьдесят процентов от налога колхозника. Часть налога за корову Лариса Васильевна сдавала купленным на базаре маслом, чтобы больше молока оставалось дома детям.
Листья на липах не успевали отрастать, так как из порошка сушёных листьев пекли лепёшки вместо хлеба. За несколько километров от дома детвора бегала за щавелем на колхозные поля, чтобы матери могли добавить его в похлёбку из лебеды и крапивы для вкуса. Хорошо, если в хозяйстве была корова. Тогда похлёбку можно было и забелить.
Однажды ранней весной Борис, который не ходил в школу, взял с собой десятилетнюю Милочку на копку усадьбы колхозников в д.Жуково, за три километра от станции. Картофельное поле перекапывали самым тщательным образом, для того, чтобы взять себе обнаруженную по-счастью, мороженую картофелину, ставшую гнилушкой, но съедобную! На такое большое расстояние голодной и слабой девочке было трудно нести лопату и она устала просто оттого, что дошла до заветного поля. Но всё же пригоршню гнилушек она накопала, выбилась из сил и по дороге домой с завистью смотрела на полную корзину брата. Борис перехватил её взгляд и решил поделиться с Милой. Он отсыпал ей из своей корзины целую пригоршню гнилушек. Глаза девчушки заблестели, она представила, как принесёт эту картошку домой, как папа помоет её, снимет кожуру и пропустит через мясорубку, а потом напечёт синих, вонючих, но таких сытных лепёшек. Нальёт в блюдце ложечку постного масла или сметанки, и как они всей семьёй хорошо поужинают. Она никому не признается, что этот ужин подарил им её двоюродный брат… Как же Мила была счастлива, ведь это - её первый заработок!
В д.Жижица, на площади возле магазинов работала хлебопекарня. Всего несколько человек обеспечивали население свежим хлебом, который потом выдавали по норме на человека в сельповском магазине. Каждое утро около магазина стояла очередь, преимущественно из стариков, поскольку работающее население было уже не службе. Мила в школу не ходила по болезни, и вместе со старенькой Домной Антоновной отправилась за хлебом. Несколько рабочих пекарни носили в ящиках свежий хлеб прямиком в магазин, очередь терпеливо провожала их глазами. Стоявшая в очереди девочка, вдруг упала... Ей казалось, что вокруг щебечут птички, а она сладко спит. Девочку окружили люди из очереди и стали приводить в чувство, Мила ожила. Домну Антоновну пропустили без очереди. Она получила паек из 2-х буханок хлеба, на пять человек и 10 граммов сахарина. Бабушка вышла из магазина. Она несла свою добычу в одной руке, а другой - опиралась на костыль. Милочка схватилась за ручки авоськи, и они вместе поплелись домой. Очередь у магазина проводила их сочувственным взглядом.
Сахарин выдавали вместо сахара, но его было так мало, что растворенные граммы в кружке чая лишь создавали иллюзию сладкого напитка. Пользы в этом, конечно же, не было, но каждое утро Сергей Николаевич выдавал всем членам семьи положенные им граммы сахарина. Потом вместо сахарина в сельмаг стали привозить кусковой сахар «рафинад». По утрам семейство стало получать по 1 куску сахара. Травяной чай можно было пить - сколько хочешь, но кусок сахара был всего один, поэтому его делили щипчиками для колки сахара на мелкие осколки и изредка клали в рот для вкуса. Дети быстро съедали свой сахар, а потом с жадностью следили за экономной бабушкой, которая из своей горки сахарных кусочков изредка брала лакомство. Она могла чай пить до тех пор, пока есть вода в самоваре. Хлеб к чаю тоже выдавался по норме и не больше. Но люди жили и радовались тому, что война закончилась, они остались живы, а трудности они переживут, ведь впереди всех ждет светлое будущее...»
